ИСТОКИ

Жизнь каждого человека незримыми нитями связана с предшествующими поколениями. И не только в генетическом смысле, но и через воспитание, образование, через социальное, культурное и духовное окружение формирующейся личности. Можно сказать, что генетический код предопределяет физическое развитие человека, а воспитание и образование - его интеллектуальное и духовное начало. Древнее слово «род», пожалуй, наиболее ёмко и полно отражает эти сложные и многогранные отношения, оказывающие влияние на деятельность и творчество индивидуума.

Откуда же берет начало род Поликарповых?

Однажды в беседе с дочерью Николай Николаевич сказал: «Мы, Поликарповы, из греков происходим, а вот Аракины - из итальянцев...» (Аракины - родственники конструктора по материнской линии).

Семейные предания имеют под собой реальную основу. Действительно, в XVIII в. в Россию переселился выходец из Италии Даниэль (Даниил) Аракини. Его многочисленное потомство поселилось в Крыму, в Петербургской, Харьковской, Орловской губерниях.

История же рода Поликарповых уходит корнями в XIII в., когда, согласно летописям, пришел в Чернигов, в Северскую землю «из греков» монах Поликарп и испросил у князя разрешение крестить население вятичей, проживавшее в дремучих лесах на территории современных Брянской, Орловской, Тульской, Калужской и Липецкой областей.

Предложение греческого монаха было благожелательно встречено князем. По его указу в миссию были включены и несколько русских священников. Скорее всего, один из них, приняв в качестве фамилии имя учителя, позже причисленного к лику святых, и дал начало роду, так как Поликарп был монахом и, следовательно, не мог иметь семьи. Но из этого же следует, что во времена князя Игоря один из далеких предков уже был лицом духовного звания.

Столетия, из поколения в поколение, Поликарповы служили церкви, проповедовали, крестили, наставляли...

Первые документальные сведения о предках конструктора относятся к середине XVIII в. В списках выпускников Орловского духовного училища за 1790 г. можно прочитать имена Михаила и Матвея Поликарповых [1]. От Михаила и тянется ветка этого рода к авиаконструктору. Михаил Поликарпов оставил особый след в памяти потомков. Во время Отечественной войны 1812 г. полковым священником он участвовал в разгроме армии Наполеона. Как драгоценная реликвия в семье хранится медный крест, на лицевой стороне которого

выгравирована надпись: «Не нам, не нам, а имени твоему», а на обратной - дата: 1812 год. Такими крестами по обычаям тех лет вместо орденов награждались священники за подвиги на войне. И носили эти кресты на лентах соответствующего ордена.

Младший сын Михаила Поликарпова, Петр Михайлович, дед авиаконструктора, в 1865 г. по первому разряду, т.е. с отличием, окончил Орловскую духовную семинарию. Однако он не был удостоен полагавшегося в таких случаях звания студента семинарии, которое давало право на личное почетное гражданство, освобождавшее от рекрутской повинности, подушного оклада (налога) и телесных наказаний. По-видимому, это было связано с тем, что Петр Михайлович, ощутив на себе мощное воздействие демократического подъема, охватившего Россию после отмены крепостного права, отказался от сана священника, решив стать учителем. Но жизнь заставила его изменить свои взгляды. Петр Михайлович принял покаяние и вернулся в лоно церкви, был законоучителем прогимназии в Ливнах, затем священником в большом селе Сергиевское-Голицыно. Последние годы своей жизни параллельно с основной службой Петр Михайлович являлся наблюдателем школ четвертого участка Ливенского уезда. После смерти жены на его руках остались две дочери. Их помогала воспитывать жена управляющего имением князя Голицына Лидия Владимировна Букалова.

Отец конструктора, Николай Петрович Поликарпов, после окончания Ливенского духовного училища в 1880 г. поступил в Орловскую духовную семинарию, которую окончил по первому разряду со званием студента семинарии. Впоследствии за десятилетнюю выслугу по духовному ведомству ему было присвоено потомственное почетное гражданство. Однако незадолго до окончания семинарии умер отец [4]. Николай Петрович, на плечи которого теперь легла забота о младших сестрах, пренебрег возможностью сделать карьеру и устроился на место диакона в селе Сергиевском-Голицыно, хотя мог претендовать на место священника в любом другом приходе епархии (обычно на должность диакона назначались выпускники духовных училищ или показавшие плохую успеваемость выпускники духовных семинарий).

В конце 1887 г. на хуторе Коневе была открыта сельская школа, чуть позже - еще одна в деревне Горюшки-но, преподавать в которых пригласили Николая Петровича. Когда в селе Большом открыли школу, то он стал преподавать и там по просьбе священника А.Смирнова «безмездно же, за неимением средств уприхожан», как записано в журнале заседаний епархиального училищного совета от 11 декабря 1888 г. [2]. Затем Н.П.Поликарпов учительствовал в ряде других школ Ливенского уезда, его вклад в развитие народного образования отмечен грамотой. Позже, в феврале 1914 г., «в награду особо усердного исполнения в течение двадцати пяти лет обязанностей по обучению в народных школах», Н.П.Поликарпова удостоили ордена св. Анны 3-й степени [3].

В 1888 г. Николай Петрович женился на дочери священника Александре Сергеевне Аракиной, женщине умной, образованной. Александра Сергеевна разбиралась в музыке, хорошо играла на рояле.

Ранние годы жизни ее матери Марии Борисовны (1837-1892 гг.), в девичестве Преображенской, проходили в Спасском-Лутовиново, в имении выдающегося русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева.

Дворянская усадьба стояла на пересечении дорог, которые вели в близко расположенные села Ивановское, Петровское, Никольское. Рядом находилась церковь, неподалеку от которой существовал хутор Поповка, где жили семьи священнослужителей.

Ее отец, Борис Преображенский, по-видимому, послужил прототипом Базарова из романа И.С.Тургенева

«Отцы и дети», оказавшего большое влияние на поколения русской интеллигенции.

По большей части многие сюжеты, прототипы героев всех романов великий писатель брал из жизни, поэтому они всегда конкретны. Сам Иван Сергеевич Тургенев в «Формулярном списке действующих лиц» о Базарове писал: «В Университете занимался естественными науками, философией - не без цинизма, фраз и действительных способностей. Нигилист. Самоуверен. Говорит отрывисто и немного - работящ».

Некоторые исследователи творчества Тургенева полагали, что еще одним прототипом мог быть сын управляющего родовым имением Тургеневых в Тульской губернии Григория Ильича Преображенского, Василий Григорьевич, врач по профессии. Однако, при этом они оговариваются, что нет никаких свидетельств о его знакомстве с великим русским писателем [4]. В стремлении соединить в прототипе героя и конкретную личность, и его профессию, и находясь под обаянием таланта писателя, часто вольно или невольно забывается, что роман - не биография.

А между тем в Спасском-Лутовиново жил еще один человек с фамилией Преображенский, которого Иван Сергеевич хорошо знал. Это был дьякон (по другим сведениям - священник), служивший в расположенной рядом с имением церкви Спаса-Преображенья. Звали его Борис Преображенский. Сведения о нем скудны. По-видимому, он являлся родственником, возможно, племянником Г.И.Преображенского. В молодости Борис увлекся нигилизмом, затем покаялся, принял духовный сан. Жил он уединенно, работал на службе, на небольшом участке земли, по дому, не считаясь со временем. Обитатели Поповки его избегали. Иван Сергеевич долгими зимними вечерами стал приглашать Бориса в имение. О чем они говорили - сейчас вряд ли кто-то узнает. Может быть, Борис вспоминал о модных нигилистических учениях, охвативших молодежь, может быть о своей жизни...

Но среди его потомков вплоть до последнего времени ходили семейные предания о том, что беседовали они, сидя на диване «с рыком» (скрип дивана напоминал звериный рык). Отметим, что этот диван до сих пор находится в экспозиции музея-усадьбы И.С.Тургенева.

После смерти Б.Преображенского осталась многочисленная семья. Старшую дочь Марию взяла на воспитание мать писателя Варвара Петровна. В материалах Пушкинского дома встречается упоминание о жившей в имении некой Марбе (Марба - сокращение имени и отчества: Мария Борисовна), и исследователи жизни и творчества И.С.Тургенева гадали, кто это мог быть.

Хотя Мария Борисовна и проживала в усадьбе, тем не менее, воспитанницей в полном (и уже утраченном ныне) смысле этого слова она не являлась, так как не обладала никакими правами на имущество воспитателей. Для нее и ей подобных в середине девятнадцатого века существовал другой термин: «прирученная девушка».

После смерти Варвары Петровны И.С.Тургенев, вернувшись в имение, разбирал текущие дела. Он неоставил Марию Борисовну своими заботами и, по-видимому, подыскал ей мужа - священника Орловской епархии С.Г.Аракина. На свадьбу И.С.Тургенев подарил Марии Борисовне серебряный ларец, серебряные зеркало и колье, дорогой комод итальянской работы и некую сумму денег, ставшие основой тех средств, на которые Мария Борисовна впоследствии купила имение Веденяпино.

Характер у нее был тяжелый, властный, но с мужем они ладили. Мария Борисовна ненадолго пережила его смерть.

У Марии Борисовны и Сергея Гавриловича было десять детей. Братья Александры Сергеевны - Владимир, Сергей, Петр - приняли духовный сан и лишь один Николай избрал себе другой путь - после окончания гимназии преподавал в школах. Сестры - Елизавета, Анна, Марфа, Мария, Любовь - вышли замуж за священников.

Непросто складывались отношения бедного диакона Николая Петровича с богатыми Аракиными, на которые к тому же накладывал отпечаток характер тещи Марии Борисовны.

В марте 1890 г. скончался родственник Поликарповых священник села Георгиевского Ливенского уезда Александр Рязанов. По-видимому, он завещал свой дом Николаю Петровичу. Вскоре, в июне 1890 г., Николай Петрович был определен священником на освободившееся место в село Георгиевское.

Одноэтажный крытый соломой дом, в котором жили Поликарповы, и церковь находились в 1-2 км от села на выселке с красноречивым названием Поповка. Дом стоял на берегу реки Сосны среди фруктового сада и достраивался по мере увеличения семьи.

Должность священника в те годы не ограничивалась чтением проповедей. Он должен был уметь оказывать первую медицинскую помощь, учить детей, бороться с пьянством, с эпидемиями холеры, тифа, вести нравственную воспитательную работу, прививать идеи добра, справедливости, гуманизма. А получал священник за труды праведные немного - от 290 до 450 рублей в год (данные 1909 г.) [5]. Для сравнения отметим, что средний годовой доход бедного крестьянина составлял 250 рублей, богатого (но не кулака, т.е. не имеющего наемных работников) - до 1200 рублей. Тем не менее почти ежемесячно из Синода распространялись указы о сборе среди лиц духовного звания пожертвования на помощь голодающим, на сооружение церквей в Сибири и на Дальнем Востоке, на обновление православных храмов в Палестине и т.д. Зачастую на эти цели уходило до трети доходов. «Господи, жить-то как!» - писал анонимный сельский священник в письме в редакцию журнала «Орловские епархиальные ведомости».

Не всем такая ноша была по плечу. Нравственный выбор каждого человека всецело определяется мерой величия его души. И, как следствие, страницы дореволюционных книг и журналов наполнялись портретами пьяниц, стяжателей и корыстолюбцев из числа священнослужителей. Число таких публикаций росло, что свидетельствовало о неблагополучии дел в церкви.

Николай Петрович Поликарпов принадлежал к той части сельского духовенства, которая считала основной своей задачей служение народу. Поэтому он много сил и энергии уделял организации помощи бедным крестьянам, сиротам, погорельцам, во время русско-японской войны жертвовал средства на нужды Красного Креста, являлся членом Иоанно-богословского попечительства о бедных воспитанниках Орловской семинарии. С каждым годом рос его авторитет. Н.П.Поликарпов неоднократно избирался депутатом на епархиальные съезды духовенства.

В октябре 1902 г. Николай Петрович был назначен благочинным (т.е. старшим священником) четвертого округа Ливенского уезда, куда входили церкви 20 сел. И в этой должности он проявил себя хорошим организатором, умело направляющим священников на решение текущих задач. «В 4-м Ливенском благочинном округе под руководством своего прекрасного благочинного духовенство энергично работало и вело приходы к возрождению», - отмечалось в 1906 г. в Отчете о деятельности приходских советов Орловской епархии [6].

К концу 1913 г. хозяйство Орловской епархии пришло в расстройство. Свечной завод, выпускавший столь необходимую для ведения духовной службы продукцию, резко сократил ее производство. Упали доходы епархии. Требовался хороший администратор. В декабре 1913 г. Николай Петрович Поликарпов был переведен в Орел, где занял место священника церкви Иоанна Крестителя при Крестительском кладбище. В 1914 г. его назначили благочинным одного из участков Орла.

Сразу же после переезда в Орел Николай Петрович начал вникать в хозяйственные дела епархии, а 15 апреля 1914 г. приказом архиепископа Н.П.Поликарпов был назначен председателем Комитета по управлению свечным заводом. Благодаря его энергичным действиям за полгода удалось существенно улучшить положение. Николай Петрович был введен в епархиальный совет. В годы Первой мировой войны он организовывал сбор средств в помощь раненым солдатам.

Наступила эпоха революций. В 1920 г. после смерти жены, умершей от тифа, Н.П.Поликарпов решил всецело посвятить себя церкви. Он примкнул к движению обновленчества.

Необходимость церковных реформ назрела еще к началу XX века. Обновленцы, в частности, признавали возможным богослужение на гражданском русском языке, поддерживали реформу календаря, призывали быть ближе к народу, к его чаяниям.

Гражданская война с ее крайностями и непримиримостью прошла через души многих людей, в том числе и священнослужителей. Спокойное обсуждение проблем было подменено резкими обвинениями в адрес конфликтующих сторон. Непоследовательная политика патриарха Тихона в вопросах взаимоотношения церкви и государства, личные амбиции некоторых руководителей обновленчества делали фактически невозможными попытки хотя бы понять позиции друг друга. Непосредственным поводом для раскола явилось решение советского правительства об изъятии церковных ценностей и имущества для организации помощи голодающим. Церковь выступила против этих решений, считая, что они направлены на сужение сферы ее влияния. Однако обновленцы поддержали действия правительства, полагая, что церковь, очищенная от всего материального, возродится духовно. Главное политическое управление СССР умело разжигало конфликт, считая, что любое ослабление церкви на руку господствующей идеологии.

Один из видных деятелей обновленчества бывший священник Орловской епархии Оболенский предложил Н.П.Поликарпову перейти на службу в руководящие органы Московской патриархии. Но Николай Петрович, хотя и поддерживал идею проведения ряда реформ, в распри предпочитал не вмешиваться. 15 декабря 1923 г. он был рукоположен в епископы. Сначала Н.П.Поликарпов являлся епископом Клинским, викарием Московской епархии, затем, с мая 1926 г., епископом Брянским. Нес службу в храме Христа Спасителя.

В 1927 г. Н.П.Поликарпов был возведен в сан архиепископа, служил в Сумской, Тверской, Могилевской, Тульчинской епархиях. С июля 1936 г. он стал архиепископом Винницким. Но пробыл в епархии недолго: го-

ды давали о себе знать. 14 декабря 1937 г. по старости Николай Петрович был уволен со службы, раздал деньги, имущество и отправился на родную Орловщину, но по дороге простудился, заболел п умер в Старом Осколе в январе 1938 г. Прах его был перевезен в г. Орел. Н.П.Поликарпова похоронили на Крестительском кладбище возле могилы жены.

У Николая Петровича и Александры Сергеевны было семеро детей: Лидия (1890 г.), названная так в честь Лидии Владимировны Букаловой, Николай (1892 г.), Нина (1894 г.), Владимир (1896 г.), Ольга (1898 г.), Сергей (1901 г.) и Александра (1903 г.)